В ожидании рассвета - Страница 21

Внизу виднелся мощеный двор замка, и ощущение безграничной свободы заставляло сердце замирать от восхищения. Человек воздвиг крепость на вершине горы, укрылся каменной кладкой, зарешетил окна, забил надежным железом двери, но не смог подчинить себе эту изрезанную горами долину, пологие склоны холмов, извилистые речушки, деревья, ослепительно прекрасные в своей мрачной основательности…

– Это… невозможно, – выдохнула Николь.

– Вы совершенно правы, – раздался торжественный голос Джеральда. – Словами не выразить чувство, которое охватывает при виде такой красоты. Разве ее можно продать?

Николь молча покачала головой. Нет в мире цены, способной компенсировать расставание с чудом. Владеть красотой и променять ее на банковский чек? Это было бы святотатством…

Вдруг на яркую полную луну набежала небольшая тучка, одна из тех, что вечно висят над Карпатами. Вид за окном моментально преобразился. Он больше не вызывал благоговейного восхищения. Он настораживал и смущал. Очертания холмов и деревьев стали более резкими и темными, они словно надвинулись на замок. Умиротворение, которое разливала по холмам луна, сменилось ледяным страхом. Легко было представить себе, как отвратительные порождения ночи рыщут по этим горам, сея в сердцах людей ужас и горе. В этих местах даже в наше прагматичное время рука сама невольно тянется к распятию, дарующему эфемерное ощущение защищенности…

– Страшно, не правда ли? – проговорил Джеральд зловеще. – В моем замке самый закоренелый скептик испытал бы первобытный ужас. Среди местного населения он до сих пор пользуется дурной славой.

Было что-то в голосе Джеральда, что заставило каждый мускул в теле Николь напрячься. Она собрала все силы в кулак и, повернув к нему голову, мужественно спросила:

– А вам самому не страшно оставаться здесь в одиночестве?

– Почему мне должно быть страшно? – усмехнулся он, обнажив до самых десен крепкие белые зубы. – Разве я не прямой потомок того самого зловещего Дракулы, легендарного вампира?

Сковывающий ужас сжал сердце Николь. Джеральд смотрел прямо на нее, и яркий свет луны, выглянувшей наконец из-за облака, сыграл злую шутку с его глазами. Из темно-карих они превратились в стальные, отливающие ледяным серебром. Холодные, безжалостные, нечеловеческие глаза на бескровном горбоносом лице изучали ее, проникали в самые дальние тайники ее души, вытаскивали на поверхность ее страхи и комплексы. Разум Николь свернулся в комочек не больше горошинки, а душа стала походить на дрожащего кролика. Колени девушки подогнулись, она в панике бросила руку Джеральда, за которую до сих пор держалась, и изо всех сил замолотила его по груди кулачками.

– Аааа! – сорвался с ее губ вопль отчаяния, который эхом разнесся по просторному залу и затих где-то у потолка.

Примитивный ужас раздирал Николь на куски. Она перестала мыслить и рассуждать, она могла только отчаянно сражаться за свою бессмертную душу с темными силами, напавшими на нее…

Очнулась Николь от резкого запаха. Что-то горело в непосредственной близости от нее, и девушка с трудом разлепила глаза. Остро пахнувший предмет оказался кусочком обуглившейся бутылочной пробки, насаженной на нож. Пробка маячила в сантиметре от носа Николь, и девушка несколько секунд завороженно наблюдала за ней.

Постепенно она пришла в себя. Она сидела в глубоком кресле у камина, в котором жизнерадостно потрескивал огонь. Ее ноги были заботливо укутаны пледом, а на коленях перед ней стоял Джеральд и держал нож с пробкой у ее носа. Николь вспомнила, что произошло между ними, и инстинктивно подалась назад.

– Слава богу, вы пришли в себя, – с облегчением сказал Джеральд. – Я уже начал бояться…

Он не договорил, встал с коленей и положил нож на каминную доску. Николь поджала под себя ноги и настороженно следила за ним.

– Простите меня, Николь, – сокрушенно пробормотал Джеральд, опять опускаясь перед креслом на колени. – Не знаю, чем я думал, когда так ужасно пугал вас. Поверьте, я сам испугался не меньше, когда вы внезапно потеряли сознание.

– Я… я упала в обморок? – с удивлением пролепетала Николь.

– Да. И я еле привел вас в чувство. Пришлось даже пробку поджечь.

Лицо Джеральда дышало таким раскаянием, что сердце Николь оттаяло. Как выразительны становятся его черты, когда их освещает нежность, невольно подумала она и совершенно смутилась.

– Я прекрасно понимаю, что должна испытывать впечатлительная девушка в этой… гм… обстановке, – вздохнул он. – Но не смог удержаться от соблазна немного подразнить вас… Скажите, Николь, вы простите меня когда-нибудь?

– Только если вы еще раз угостите меня ужином, – ответила она и немедленно изумилась собственной наглости.

Джеральд закусил губу, чтобы не рассмеяться.

– Как я погляжу, вы не промах, мисс американка, – шутливо проговорил он. – Решили окончательно разорить владельца древнего замка?

Николь вспыхнула и собралась резко ответить, но вовремя сообразила, что Джеральд шутит. Не стоит говорить о том, что она готова оплатить все расходы. Это его обидит…

– Вообще-то я не очень впечатлительная, – сказала Николь, стараясь повернуть разговор в более безопасное русло. – Отец очень любил фильмы ужасов и ничуть не боялся. Я вся в него. Он специально построил наш дом с длинными узкими коридорами, расставил там рыцарей в латах… Было красиво и жутковато… Но здесь…

Николь подняла глаза к потолку, который терялся в темноте.

– Здесь все иначе… все настоящее…

– О да, – иронично согласился Джеральд. – И полуразвалившиеся стены, которым не одна сотня лет, и сумасшедший владелец, которому нечего больше делать, как пугать девушек.